|
Я мммогу! Я могу!-полушипел он. Софья Петровна благосклонно махнула пухлистой ручкой с указкой в его сторону.
— Денди -это как русское «щеголь». Ну как Трубочкин у нас- Щегол! Только наоборот.
Кое-где хохотнуло. И тут Витька, не поднимая взгляда от учебника, негромко, но внятно произнес:
— Защелкни щегало, щегол! Щеголей на перемене насвистеть? Щеголь- моголь нашелся.
Наступила резкая тревожная тишина. Первой прыснула Софья Петровна, потом заржал весь класс.
— Так! Тишина! Трубочкин и Архипченко покиньте класс. Нет. Пожалуй. один Трубочкин, а то наш «Могуголь», пожалуй, до перемены не доживет. Запомните дети, «Денди» это фамилия. Трубочкин, я жду.
— Пожалуйста, Софья Петровна. Я вас и за дверью послушаю.
Витька встал и нарочито посвистывая удалился.
— Денди это фамилия молодого агличанина славившегося своим пристрастием к модной одежде. Фамилия стала нарицательным словом. Именно это и имел в виду Александр Сергеевич, — продолжала Софья Петровна.
Надо ли говорить, что с этого дня Архипченко стали звать « Могуголем», а в нашем лексиконе появились всевозможные замены «мата» от производного «щегол»
Что мы только ни вытворяли после школы, руководствуясь буйным Витькиным воображением.
Просто «пускать кораблики» или «носиться с брызгалками» нам было неинтересно. Если «брызгалка», то обязательно с валерьянкой и с дерева, чтобы потом, аккуратно держась за ствол тополя, обоссать ополоумевших котов.
Как-то Витька притащил горсть стартовых патронов. Аккуратно разместив их на трамвайных рельсах, мы, за углом, давясь от смеха, смотрели, как пассажиры, дружно подвалившие к трамваю, вдруг с криками рассыпались кто куда от звуков «автоматной очереди». Тогда много кто еще помнил блокаду.
Витька почему-то не терпеть не мог туристов, называл их «пыжонами», я не знал этого слова. Когда у него было плохое настроение, он швырял с моста булыжниками, выковырянными нами со спуска к каналу, в плексигласовые стекла речных трамвайчиков- «калошек». Мы четко знали их расписание. « Слы, щегол! «Фонтанка» прошла! Через 15 минут-«Ладожка» поплывет! Успеем! Айда!»
И Никольская колокольня говорила: «БОМмм!» И тучи мерзких голубей взлетали к облакам с засраных собаками дорожек.
Адреналина Витьке вечно не хватало, и он заводил себе «врага». Например, ночного сторожа строящейся бани. Вечером, когда сторож еще не спал, он пробирался в здание и с наслаждением ломом вдребезги крошил оконные стекла пачками привозимых для ремонта. Сторож, топая гулкими коридорами, истошно орал: «Убью гада!», а Витька, насвистывая, улепетывал. После пятого или шестого раза сторож уволился или его уволили. Витька опять хандрил и бездумно бросал булыжники. Новый «враг» вскоре появлялся. Витька не мог не бороться. Одним из них стала вредная тетка со второго этажа в нашем дворе. Я как-то случайно посетовал, что она постоянно не дает нам стучать о пустую стену мяч. Теперь- то я понимаю, каково пожилому человеку целый день слушать звонкие удары резиновой клизмы под окном.
|
