В ее имени слышится плеск аплодисментов.
Она рифмуется с плакучими лиственницами,
с персидской сиренью,
ПЛИСЕЦКАЯ --- ЦВЕТАЕВА БАЛЕТА
Танец - не только преодоление тяжести.
Балет - преодоление барьера звука.
Язык - орган звука? Голос? Да нет же;
это поют руки и плечи, щебечут пальцы,
сообщая нечто высочайше важное,
для чего звук груб....
Звук, воспринимаемый осязанием! В этом
балет адекватен любви.....
"Гений чистой красоты" -- среди
издерганного суматошного мира.
Красота очищает мир.......
"Что делать страшной красоте,
присевшей на скамью сирени!"
А.Вознесенский
"Общая наша скорбь сейчас и общее наше понимание, что мир без нее не равен миру с ней,
- может быть, как ни странно, дают какую-то опору стране. Те, кто ощутят это по-настоящему,
всем сердцем, - а их по-прежнему многие миллионы, - это, я думаю, и есть та страна, у которой
есть шанс. У нас ведь, живущих здесь, давно нет общего знаменателя - ни политического,
ни культурного, никакого. Даже языка одного нет, разорван в клочья. Понятийный аппарат
лежит, расколотый в хлам... А она была единой гордостью и красотой - для всех нас. У Англии есть - королева. У нас была она. Была всегда и, казалось, навсегда...
Какая огромная прекрасная жизнь. И какое счастье было нам всем... (В.Шендерович)
Плисецкая оставила Россию много лет назад, с тем, чтобы возвращаться сюда только на конкурсы своего имени и юбилеи. Майя Плисецкая знала себе цену, не меньше, чем оценили ее на родине. Гениальная и неувядающая балерина решила, что в "побежденной" Германии ее зрелые годы пройдут гораздо лучше, чем в "великой" стране-"победителе".
рассказ всемирно знаменитой балерины о полувековой череде творческих успехов, а история московской девочки, у которой отца пытали и расстреляли (обстоятельства места и времени его гибели стали известны лишь через полвека), а матери — как «члену семьи изменника Родины» — дали 8 лет лагерей, когда самой Плисецкой было лишь 11.
Воспоминания повествуют обо всех испытаниях, выпавших на её долю — иногда с печалью, зачастую — с обидой, но всегда — с юмором и неубиваемым чувством собственного достоинства. Военные годы, эвакуация, побег обратно в Москву, борьба за место под солнцем в театральной труппе... Учителя, от великих до бессмысленных, кумиры, интриги, обиды, зависть, победы и разочарования — и неустанный надзор вертухаев, внимание которых к дочери двух врагов народа не ослабевало с конца 1930-х годов, несмотря ни на какие овации, ордена и звания — до самого крушения той жуткой системы, которую эти вертухаи обслуживали...
Но всё-таки я благодарна судьбе, — пишет в воспоминаниях Плисецкая. — Я не попала в Воркуту, Освенцим, Магадан. Меня мучили, но не убили. Не сожгли в Дахау...
Печально сознавать, что сегодня всё те же самые вертухаи, которые мучили, но не убили Плисецкую (или их ближайшие потомки-сменщики) по-прежнему в России главней любых прокофьевых, шостаковичей и ростроповичей http://dolboeb.livejournal.com/2808565.html
так писала Великая
( ну а уборщицы, обслуживающие вертухаев, думаю жили неплохо, им с барского стола бросали обрезки(