Интернет-пользователей крайне заботили два вопроса: можно ли американского президента сравнивать со свиньей (газета Helsingin Sanomat в своей постоянной рубрике «Как две капли воды» сравнила Трампа со свиньей, а Путина – с Голлумом) и станет ли встреча президентов в Хельсинки позитивным событием или же нанесет ущерб имиджу города и страны.
Трамп сам называл беженцев свиньями, так что оставим этот вопрос. Штука Helsingin Sanomat про свинью была, конечно, на грани фола, отчасти потому, что сравнение лежало на поверхности. Но можно шутить и неудачно, а безквусица – это не преступление. Не буду обижаться, хотя свинья – благородное животное.
Но вернемся к самой встрече. Что будет с нашей репутацией?
Поднимите руку, кто помнит, где Трамп встречался с северокорейским диктатором Ким Чен Ыном? Для тех, кто угадал, что это был Сингапур, дополнительный вопрос: как изменилась репутация Сингапура в результате этой встречи? Стал ли «Сингапурский слинг» кислее? Стали ли вы хуже относиться к лейблу Made in Singapore?
Финляндия – это страна обетованная для разных консультантов по имиджу. Нас примерно пять миллионов, и последствия работы в этом направлении остаются исключительно внутренними. Это как слава Финляндии в качестве успешной страны в метании копья: за границей о ней известно небольшой кучке эксцентриков, которые профессионально занимаются этим видом спорта, и их лечащим врачам.
Во время встречи Трампа и Путина Хельсинки будет не эпицентром внимания, а кулисой. О нем что-нибудь напишут, если на самой сцене ничего не будет происходить. Ведь в разделе культуры нет рецензий на фойе Национального театра или туалет Рабочего театра в Тампере. Сотни следящих за встречей журналистов будут отмечать перлы Трампа и заодно пытаться понять по выражению лиц и формулировкам, распространилась ли хватка Кремля на американского президента или нет. В Хельсинки они увидят лишь аэропорт, такси – если смогут его получить, – гостиницу и конференц-центр. Ущерб для имиджа будет заключаться в том, что Саули Ниинистё будет позировать на одних фотографиях с двумя президентами, разрушившими демократию в собственных странах.
Колумнист The Washington Post, оценивая влияние европейской политики Трампа, упомянул финляндизацию. И это сравнение в своем роде меткое. Изначально финляндизация не относилась к Финляндии, а термин был создан для внутринемецкого использования, когда Вилли Брандт старался нормализовать отношения с Восточной Германией, а критики предупреждали его о чрезмерном приближении к медведю. Тогда даже заговорили о выводе американских войск из Германии.
Сейчас Трамп упомянул о возможности повторения такого же сценария, в основном чтобы поиздеваться над Ангелой Меркель. И старое слово вновь вернулось из глубин памяти.
В имидже Финляндии появится брешь, но, к счастью, только для нас самих. Остальные вряд ли ее заметят.
Ведь речь идет о национальной травме. Финляндизация Финляндии на самом деле происходила после войны. В звучавших внутри страны, сдобренных чувством стыда разговорах внешнеполитические страдания финнов были вызваны ими самими, но на международном уровне все понимают, что маленькая страна, занявшее почетное второе место в войне, и не могла ничего другого, когда ее соседкой была агрессивная и желающая расширяться супердержава, чья параноидальная внешняя политика заключалась в реагировании на каждый чих соседа.
На международном уровне все понимают, что маленькая страна, занявшее почетное второе место в войне, и не могла по-другому, когда ее соседкой была агрессивная и желающая расширяться супердержава, чья параноидальная внешняя политика основывалась на реагировании на каждый чих соседа.
В период финляндизации важнейшей целью нашей внешней политики было заставить Советский Союз признать, что Финляндия является нейтральной страной. Впрочем, лучшим достижением на этой стезе стало записанное в одном коммюнике выражение «стремление Финляндии к политике неприсоединения». Сейчас, кажется, многие вновь боятся, что вследствие встречи Трампа и Путина Финляндия вновь будет ошибочно считаться нейтральной и что это мнение будет записано в новые основы мировой политики.
Хельсинки принимал судьбоносные политические встречи и раньше. Организованное президентом Кекконеном «Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе» фактически признало в 1975 году статус-кво холодной войны, а Билл Клинтон в 1997 году диктовал Борису Ельцину новые правила мирового порядка после крушения СССР. Теперь история получит продолжение.
Меня лично не беспокоит, что о нас подумают во время встречи или после нее, но меня беспокоит, как на нас отразятся переговоры президентов. И я искренне надеюсь, что министры иностранных дел мировых держав не будут за кулисами устраивать встреч на двоих. А то после Молотова и Риббентропа осадочек остался.
_Юкка Реландер
_
Автор работает консультантом в пиар-агентстве и по старой памяти увлекается историей. В свободное время он мечтает о рыбалке, пока смотрит на то, как играют его дети.