История, музыка, опера – вот три причины, по которым молодой журналист Юрки Коулумиес в 1977 году решил поехать в Москву работать корреспондентом газеты Uusi Suomi.
Коулумиес заинтересовался русской культурой еще в школьные годы. Он даже предлагал, чтобы в его школе начали добровольное обучение русскому языку. Ректор, однако, был того мнения, что русскому в его учебном заведении не место.
В результате Юрки Коулумиес до переезда в Москву успел поучить русский язык всего один год.
Деятели культуры открыли для Коулумиеса «другой» Советский Союз
По словам Коулумиеса, у иностранных корреспондентов в Москве было две альтернативы для того, чтобы занять свободное время: либо водка, либо активная социальная жизнь. Молодой финский журналист быстро понял, что второй вариант ему больше по душе.
Постепенно Коулумиес вошел в круги бомонда и познакомился со многими видными культурными деятелями Советского Союза.
- У меня в России было двое очень близких друзей. Одним из них был музыкант Эри Клас, который жил в Таллинне, но часто приезжал в Москву дирижировать оркестром. Его всегда почему-то размещали в очень плохих гостиницах, поэтому он обычно ночевал у меня. Мы отлично понимали друг друга, у нас было одинаковое чувство юмора, мы также любили хорошую еду, - вспоминает Коулумиес.
- А вторым близким другом стал реставратор, историк искусства Савелий Ямщиков. Он, в частности, был консультантом режиссера Андрея Тарковского на съемках фильма «Андрей Рублев». Он был знаком с множеством людей из мира кино, и поэтому мы часто обедали вместе в Доме кино, где была отличная кухня. Кроме того, мы встречались в ателье Ямщикова. Там я познакомился со многими выдающимися личностями, которые по-новому открывали для меня жизнь и мышление в Советском Союзе.
Благодаря своим связям с деятелями культуры Коулумиес посещал мероприятия и встречи, на которые иностранные корреспонденты обычно не ходили. Через новых знакомых ему открылся совершенно иной, «другой» Советский Союз.
- Мои новые друзья довольно быстро заметили, что я не записываю их разговоры. Я не имел намерений как-то использовать их дружбу и подвергать их опасности.
Коулумиес много писал о культурных явлениях, но всегда старался быть осторожным, чтобы не причинять вреда людям, с которыми общался.
- Например, Сеппо Хейкинхеймо (известный финский музыкальный критик) звонил иногда по телефону своим советским знакомым, и, например, мог мельком обмолвиться, о чем они говорили в Финляндии. В результате те сталкивались с проблемами, потому что разговоры иностранцев, естественно, прослушивались. Например, дирижеру Марису Янсонсу на год запретили выехать за границу. Некоторые музыканты говорили мне –это просто кошмар, когда Сеппо звонит. Он не был человек злым, он не хотел причинять никому вреда, но он был импульсивен и мало думал о последствиях.
- Я не хотел стать одним из этих журналистов-героев… Был в Москве, например, один корреспондент Радио Норвегии, которого в конце концов выслали из Советского Союза. Все восхваляли его, но из-за его деятельности большое количество людей сталкивалось с серьезными проблемами.
Золотые годы торговли с Советским Союзом
Кроме культуры, Коулумиеса интересовали экономика и торговые отношения между Финляндией и Советским Союзом.
Торговля была для финской стороны выгодной из-за системы клиринга, то есть безналичных расчетов между странами.
- Я уже тогда знал, какой прибыльной для финских предприятий была торговля с Советским Союзом. Советники никогда не соглашались в открытую признавать, сколько прибыли нам это приносило. В ходе конфиденциальных дискуссий они говорили, что если они начнут открыто заявлять о рентабельности торговли, советские партнеры сразу повысят цены.
- Мы же продавали в Советский Союз финскую продукцию, а импортировали сырье, оно составляло 80-90% импорта из СССР.
О торговле между Финляндией и Советским Союзом нельзя говорить без упоминания роли президента Урхо Кекконена. По словам Коулумиеса, Кекконен любил дать понять, что сделки заключались именно благодаря его вкладу. Он использовал этот аргумент в борьбе против своих политических противников в Финляндии. Компании, руководство которых было в хороших отношениях с Кекконеном, получали заказы от Советского Союза. Кекконен же потом мог невзначай позвонить главе компании и заявить, что хочет поехать куда-нибудь в отпуск. В ответ ему посылали билеты, например, на Карибское море.
- С торговлей было также связано много пустой болтовни о дружбе. На самом деле советские партнеры больше уважали тех, кто говорил прямо, - отмечает Коулумиес.
Коулумиес помог Виктории Мулловой эмигрировать на Запад
Юрки Коулумиес впервые увидел скрипачку Викторию Муллову в конце 1970-ых годов в Москве. Он был знаком с финскими студентами московской консерватории, и те однажды указали ему на высокую стройную девушку и сказали, что она невероятно талантливая скрипачка. В следующий раз Коулумиес и Муллова встретились в начале 1980-ых годов в Хельсинки – и подружились.
Муллова постепенно стала доверять Коулумиесу и делиться с ним трудностями, с которыми музыканты сталкивались в Советском Союзе. Она расспрашивала о жизни музыкантов на Западе, и дала финскому журналисту понять, что вынашивает планы об эмиграции. Как это осуществить, она не знала. Коулумиес пообещал помочь скрипачке, и начал планировать побег.
Главной задачей было избежать причинения проблем близким Мулловой в Советском Союзе, а также помочь ей начать новую карьеру на Западе. Это также необходимо было сделать так, чтобы никто не узнал о причастности журналиста Yle к побегу Мулловой. Чтобы найти "спонсора" для побега, Коулумиес обратился к главному редактору коммерческой газеты Ilta-Sanomat и предложил газете интервью и фото Мулловой.
Еще надо было найти человека, которому можно было безоговорочно довериться. Таким был друг Коулумиеса, фотограф Кай Сундман.
1 июля 1983 года Коулумиес взял для Yle интервью у находящегося с визитом в Финляндии вице-президента США Джорджа Буша. Буш опоздал на час и на интервью явился в дурном настроении. Коулумиесу все-таки удалось взять интервью, и он вернулся в редакцию Yle, где в огромной спешке смонтировал репортаж. Он быстро сделал перевод и попросил коллегу вставить в него субтитры. У Yle в то время была лишь одна машина для создания титров.
Коулумиес сам поспешил в аэропорт, откуда полетел в город Оулу. На следующее утро Коулумиес и Сундман отправились на прокатной машине в северный муниципалитет Куусамо, где Муллова, ее любовник, дирижер Вахтанг Жордания и следящая за Мулловой сотрудница посольства СССР ночевали в местной гостинице. Советская спутница Мулловой поехала на экскурсию с финнами. Муллова же осталась в гостинице, где она положила драгоценную скрипку, принадлежащую советскому государству, на кровать своего номера, и после вместе с Вахтангом села в машину к Коулумиесу и Сундману. Они поехали из Куусамо прямо в Швецию. Муллова удивлялась, что даже не заметила, когда они пересекли границу. Из северной Швеции Сундман, Муллова и Вахтанг полетели в Стокгольм, а Коулумиес вернулся в Финляндию, отдал прокатную машину и полетел в Хельсинки.
В столице Коулумиес успел на торжественный прием по случаю визита Буша. Он устроил сценку и притворился перебравшим, чтобы его заметили и знали, что в момент исчезновения Мулловой он находился в Хельсинки.
В Стокгольме Муллова и Жордания обратились к полиции Швеции, которая помогла им связаться с американским посольством США. Правда, им пришлось ждать в гостинице пару дней, потому что посольство США было закрыто из-за празднования Дня независмости США.
Статья в Ilta-Sanomat о побеге Мулловой появилась именно 4 июля. Муллова в интервью говорила, что совершила побег не по политическим причинам, а по музыкальным, как советовал ей Коулумиес, чтобы не причинять проблем близким.
После эмиграции Муллова жила в разных странах и сделала успешную карьеру. С Коулумиесом они дружат до сих пор.
Свою причастность к побегу скрипачки на Запад финский журналист раскрыл лишь в 2008 году, уже после выхода на пенсию.