«Род мужской» — новый хоррор Алекса Гарленда о молодой вдове, которую преследуют мужчины с одинаковыми лицами (всех играет один актер) Писатель Алексей Поляринов рассказывает о режиссере и его новом фильме
23 июня на российские экраны вышел «Род мужской» — психологический хоррор режиссера и сценариста, а также бывшего писателя Алекса Гарленда, снявшего фильмы «Из машины», «Аннигиляция» и мини-сериал «Разрабы». По сюжету молодая вдова после самоубийства мужа отправляется в отпуск в английскую глушь, где с ней начинают происходить странные и пугающие вещи. По просьбе «Медузы» писатель Алексей Поляринов рассказывает об Алексе Гарленде и его новом фильме.
У Алекса Гарленда очень интересная карьера. Он начинал как романист, написал две книги, а потом с ним случилась абсолютно шервуд-андерсоновская история, только наоборот: однажды в начале нулевых он сидел в кофейне, обсуждал с агентом планы на новый роман и вдруг осознал, что вся эта его так называемая литературная карьера ему больше неинтересна. Он решил, что больше не хочет быть писателем, не хочет играть эту роль — целыми днями сидеть в одиночестве и вымучивать слова. Он вернул огромный аванс издателю и ушел — в кино.
Первый сценарий Гарленда — снятый Дэнни Бойлом хоррор «28 дней спустя» — фактически «перезагрузил» саму идею фильмов о зомби. В нем зомби не были неуклюжими, медленными трупами — они бегали. Вроде и мелочь, но на деле Гарленд создал целый новый пласт поп-культуры (к нему принадлежат игры The Last of Us, Dayz Gone и World War Z). А еще взбесил основателя жанра Джорджа Ромеро, который в одном из интервью в ответ на вопросы о волне популярности бегающих трупов едко замечал: «Зомби не бегают! Я говорю вам это как крестный отец живых мертвецов. <…> Не смешите меня».
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
В этом, наверное, и заключается главный талант Гарленда: он берет уже знакомый всем концепт и добавляет в него какую-нибудь небольшую деталь, ищет способ опрокинуть повествование, рассказать историю по-новому. Так, его режиссерский дебют «Из машины» — это как будто фильм про робота, но на самом деле про побег из тюрьмы, вариация на тему «Побега из Шоушенка», но сделанная так хитро, что не сразу понятно, кто из героев главный. У робота Эйвы гораздо больше общего с Энди Дюфрейном, чем с Роем Батти.
Затем были «Аннигиляция» 2018 года и мини-сериал «Разрабы» 2020 года, которые можно считать своеобразной дилогией — настолько сильно они пересекаются на уровне темы. В «Аннигиляции» муж главной героини, Лины, отправляется в смертельно опасную экспедицию в зону Х, а домой возвращается уже как будто совсем другой человек. Терзаемая чувством утраты и вины (она ему изменяла), Лина тоже идет в зону Х, надеясь понять, что случилось.
В «Разрабах» этот сюжет — о путешествии сквозь вину и утрату — повторяется: главная героиня, Лили, расследует предполагаемое самоубийство любимого человека и выясняет, что он был не тем, за кого себя выдавал.
И вот теперь после выхода «Рода мужского» очевидно, что Гарленд снял трилогию (триптих?), потому что последняя его работа — концентрат двух предыдущих.
Главная героиня, Харпер (Джесси Бакли), приезжает в британскую глушь, чтобы в тишине пережить утрату мужа. Муж спрыгнул с балкона после того, как Харпер сказала, что хочет развода (перед этим он ее ударил и в целом вел себя как подонок). В деревне творится что-то дикое: в дом пытается вломиться похожий на укравшего Рождество Гринча голый мужик с листьями на лбу, а все местные, включая этого «Гринча», буквально на одно лицо. И всех играет Рори Киннер — так задумано.
Тут надо сказать, что несмотря на уход из литературы, Гарленд так и не смог преодолеть свои писательские привычки и даже в режиссерском кресле остается романистом. В этом смысле слоган фильма «What haunts you will find you» («То, что тебя преследует, достанет тебя») довольно иронически перекликается с его собственной карьерой — внутренний писатель преследует его всю жизнь. Все его фильмы всегда немного романы, и, создавая свои собственные истории, он больше опирается на писателей, чем на режиссеров.
А «Род мужской» — это и вовсе апофеоз Гарленда-литератора, потому что это даже не фильм, а поток сознания. Или скорее подсознания. Пучок ассоциаций. Поэтому легко представить, как сильно он выведет из себя многих. Фильм длится 100 минут, но уже где-то на середине Гарленд полностью забывает о сюжете и начинает заниматься любимым делом — опрокидыванием привычных культурных тропов.
На Харпер один за другим нападают мужчины, и каждый из них воплощает один из давно устоявшихся в культуре отвратительных типажей: тут есть и полицейский, который не спешит верить героине, потому что она женщина, а женщины ведь любят преувеличивать (когда убьют — тогда и приходите). И мальчик, который требует поиграть с ним в прятки и ударяется в истерику, получив отказ.
Еще тут есть гуляющий по заднему двору эксгибиционист и похотливый священник, который вместо того, чтобы утешить героиню, вешает на нее вину за самоубийство мужа. А потом и вовсе, цитируя Йейтса, обвиняет Харпер в том, что она вызывает в нем греховные мысли (то есть это она виновата в том, что он возбудился).
Всех мужчин в фильме — помимо того, что их играет единственный и неповторимый Рори Киннер, — объединяет одно: они пытаются лишить главную героиню субъектности и затолкать ее в рамки ролей, которые выгодны им, ролей, которые они, мужчины, придумали для нее, женщины. В этом смысле «Род мужской» — это фильм не только о призраках прошлого, но и о призраках культуры, созданной мужчинами. И эти призраки пытаются заставить женщину играть удобную им роль — жертвы, вдовы, «девы в беде», беспомощной и покорной. Но Харпер не такая — она сопротивляется и всячески нарушает их правила.
Впрочем, даже у этой амбициозной идеи есть один неразрешимый — и довольно ироничный — изъян: автор фильма — мужчина. По идее, чтобы замысел Гарленда сработал по-настоящему, в финале Харпер должна была вырваться прямо с экрана — сбежать от него, автора — и пройти к выходу из кинотеатра мимо открывших от изумления рты зрителей. Но нет, от автора иногда сбежать сложнее, чем из Шоушенка.
Алексей Поляринов